Имперская столица

В Вене, которая более 600 лет была резиденцией Габсбургов, и по прошествии почти столетия с того дня, как император Карл, последний из австро-венгерских монархов, отказался от престола, довольно отчетливо звучат отголоски влияния этой династии: реального господства Габсбургов давно отошло в прошлое, уступив место вездесущему мифу Габсбургов.

Идеализированные образы прекрасной императрицы Елизаветы, которую австрийцы любовно называют Сиси, и императора Франца Иосифа, обладателя роскошных бакенбардов, стали центральными фигурами, отдающего китчем и тоской по старым добрым временам восприятия истории. Символы и памятники прочно вошли в облик Вены: Дворцы Хофбург и Шенбрунн, вилла «Гермес» и усыпальница Габсбургов Капуцинергруфт.

В зале императорских покоях нельзя не восторгаться пышно накрытым столом, над которым висят хрустальные люстры. Императрица Елизавета чувствовала себя среди дворцовой роскоши запертой в золотой клетке.

Расправив крылья над площадью Хельденплатц и устремив взор в сторону зданий парламента и венской ратуши, двуглавый орел наблюдает со своего поста на крыше здания Нового Хафбурга за судьбой поколений, родившихся после распада империи. Габсбурги пришли в Вену в конце 13 века и местное бюргерство, преисполненное чувства собственного достоинства, поначалу встретило их с открытой неприязнью. Но в последствии герцогам, королям и императором с характерными носами и полными губами удалось положить на этот город свою печать. Именно они, действуя в интересах династии и государственной политики, превратили Вену в европейскую столицу. Большая галерея Дворца Шенбрунн, хрустальные люстры, тщательно подобранные материалы и имперская декорация подчеркивают сказочное богатство парадных залов Дворца.

Габсбурги ловко укрепляли брачными узами и договорами наследства, не только связи династии, но и связи столицы своего государства с Европой. Присоединение Богемии и Венгрии, последовавшее после знаменитого двойного венчания наследников Габсбурского и Ягеллонского тронов, состоявшегося в 1515 году в соборе Св. Стефана., было одной из основных предпосылок для экономического подъема Вены. Королевские покои Шенбрунна никого не оставят равнодушным. Совместная спальня Елизаветы и Франца Иосифа роскошно обставлена мебелью, кровати изготовлены из ценного палисандра. Над скамейкой для коленопреклонений висит картина «Мария с младенцем» кисти Гвидо Рении. Хрустальные люстры придают дополнительную изысканность.

Австрия укрепляла свое господство брачными узами и это, несомненно, пошло на пользу государству. В Вену приезжали чужестранные принцессы, вслед за ними их придворные штаты, дипломаты и солдаты, художники и ученые. При венском дворе, который был центром европейской дипломатии, вершились судьбы огромной Габсбургской империи.

Дворец, спрятанный среди зарослей лесопарка, был задуман как резиденция, в которой Елизавета могла отдохнуть от суеты придворной жизни, однако императрица предпочитала отправляться в длительные путешествия, во время которых она наслаждалась свободой. Мрачное великолепие спальни императрицы Сиси: императорская кровать в стиле зрелого барокко, роспись стен с изображением сцен из пьесы Шекспира «Летний сон», хрустальные люстры под потолком, на мольберте справа – картина «Мадонна с младенцем» кисти Фернана Франсуа Лематта.

Габсбурги никогда не слыли ни великими стратегами, ни отважными полководцами, а на случай войны они всегда полагались на проверенных мастеров военного искусства и гениальных полководцев из других стран, какими был, например, принц Евгений Савойский. Таким образом, все что было связано с военным искусством, в имперской столице отошло на второй план – Вена прославилась не массивными крепостными стенами и грозными пушками, а великолепной архитектурой внешней и внутренней. Желтый салон украшен инкрустацией, хрустальные люстры прошлого века бросают свет на часы в стиле ампир, которые Наполеон преподнес в подарок своему тестю императору Францу Первому.

Следуя своим истинным увлечениям, Габсбурги формировали облик имперской столицы, создав тем самым вечный памятник не только себе, но и миру старой Европы.